... поэтому вот он снят отдельно крупным планом.
Пока ждем электричку, развлекаем ребят песенками.
С гитарой - Сашка Лавейкин. Слева блестит резцами Юрка Сарин.
Правее Сашки Валька Рубанов ловит кайф от песни, а может, просто задумался.
Справа Лия Николаевна, которую Сашка, видимо, задел грифом.
Химичка Октябрина Сергеевна Полина поставила дело так, что химию знали все. Армейский принцип "Не знаешь научим, не хочешь заставим" - был и её принципом.
Она вовлекала нас в процесс преподавания, все мы по очереди готовились и читали лекции по новому материалу всему классу.
Она вела кружок любителей химии, который мы посещали с большим интересом и под ее руководством изготавливали взрывчатые красные комочки, делали такие белые колбаски, при сжигании которых из них вылезали зеленоватые драконы.
Конечно же, любимым нашим учителем был физик Юрий Иванович Сударкин. На своих уроках он часто демонстрировал опыты по механике, оптике, электричеству, поэтому шкафы в кабинете и в лаборантской комнатке были завалены диковинными учебными пособиями.
Юрий Иванович проводит очередной демонстрационный опыт.
Наша четвёрка часто оставалась в школе после уроков, в кабинете физики мы паяли и отлаживали усилители, делали колонки, электрогитары, мотали звукосниматели и т.д., а в радиорубке и актовом зале проводили репетиции. Однажды вечером тайком проникли в кабинет, опустив плотные шторы, чтобы успеть сделать звуковые колонки к очередному концерту.
Юрий Иванович нам всячески помогал и вообще был не равнодушен к нашим увлечениям. Для нас он был очень близким человеком, хотя он и держал дистанцию преподавателя. И когда в Москву из Питера приехали "Поющие гитары", Мишка Сироткин купил билеты на всех нас, а также пригласил Юрия Ивановича.
Концерт был замечательный, полный восторг вызвало исполнение нескольких битловских песен, насмешила сценка с Фантомасом (с синим чулком на голове). Мишка взял с собой трофейный немецкий десятикратный бинокль, чтобы поглядеть на музыкантов поближе. Мы хотели подглядеть тональность, в которой "Поющие гитары" пели песню "Ямщик" ("Вот мчится тройка удалая"), и Мишка смотрел в бинокль на гитарные аккорды и пытался диктовать мне. После концерта на бумажке оказалось написано только: "До минор. Съехали вниз".
Однако в бинокль удалось разглядеть, как бас-гитарист отреагировал на пропадание звука его бас-гитары. Он сначала подергал струну, затем вынул штеккер из гитары и коснулся его большим пальцем. Звука не было. Он изобразил на лице нечто вроде "Ну надо же", совершенно спокойно вынул из открытого рояля запасной гитарный шнур и подключил его вместо неисправного. Остальная группа продолжала играть как ни в чем не бывало. А мы подумали - вот ведь буржуи, запасные провода имеют! :-)
Наши первые выступления в родной школе.
Первые наши публичные выступления были в родной школе на так называемых "вечерах", классных и общешкольных.
Возможно, это была, своего рода, государственная политика по организации отдыха учащихся, которая строилась на принципе "отдыхая - познавай". Вечера посвящались, например, химии с эффектными химическими опытами, или укреплению дружбы между народами с приглашением молодых иностранных студентов из "развивающихся дружественных стран". В конце вечера устраивались танцы под магнитофонные записи из радиорубки.
Мишка Сироткин и Сашка Лавейкин репетируют в актовом зале (unplugged).
В один прекрасный момент мы решили выступить на танцах. Кто был инициатором этого не помню. Мы тщательно готовились. Репертуар, в основном, подбирал Мишка, он же каждому расписывал партии, и в результате успех...
После этого редкий "вечер" обходился без нашего выступления....
Иностранные студенты на вечере международной дружбы показывали свои национальные песни и танцы. Мне запомнился один инструмент, похожий на ситар, но размером с мандолину. Владелец попросил у нас гитару для выступления его трио и мы долго выбирали для него самую лучшую из трех, самую хорошо настроенную. Правда, он нашу гитару перевернул и стал стучать по задней деке, отбивая ритм, чем нас сильно насмешил.
Потом наши учителя Мишку с гитарой вытолкнули в круг посреди танцующих и предложили что-нибудь спеть на английском. Ну, тут он не ударил в грязь лицом и выдал "All My Loving". Публика и учителя были довольны, а иностранцы хлопали в ладоши, отбивая ритм, и даже подпевали.
Как меня сняли с занятий по военной подготовке на выступление.
Вспоминается ещё такой момент. Я уже учился в институте и давно не играл в группе "Кентавры", у которой был уже другой состав, кроме Мишки и Сашки. Сижу это я на занятиях по военной подготовке на военной кафедре. Идёт лекция, вдруг заходит человек и говорит, что меня срочно снимают с занятий и вызывают в учебную часть. Я в полном недоумении, что бы это значило. Захожу в учебку, а там меня ждут ребята из "Кентавров" и говорят, чтобы я срочно собирался, так как у них выступление, а басиста нет, и если я не соглашусь с ними играть, то буду последним человеком. Чувство долга и гордости, за то, что мне доверяют ответственное дело, а значит и считают не совсем уж последним басистом, заставили меня согласиться. Где было выступление я уже не помню. Мишка, как всегда, показал мне мои партии и выступление состоялось...
Может быть это было под новый год в МИИТе.
Выступления в Курчатовском клубе.
Запомнились наши выступления на танцах в клубе Курчатовского института... Этот клуб в то время был одним из мест, где проводились авангардные для того времени мероприятия. Например, там выступал театр пантомимы Мицкявичуса с постановкой "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты" (Майя Плисецкая была замечена среди зрителей), проводились показы шедевров мирового киноискусства из Госфильмофонда с интересным предварительным словом Дмитриева. Выступал "Арсенал" Алексея Козлова (у него тогда пел Мехрдад Бади, см. диск Тухманова "По волнам моей памяти", Мехрдад, в просторечии Макар, поет там "Я мысленно вхожу в ваш кабинет". Мы с ним познакомились на пляже в Гурзуфе и даже хором пели под мишкину гитару "Barbaba Ann" Beach Boys), также в клубе выступала молодая Жанна Бичевская, приезжали советские рок-группы.
Работники Курчатовского института иногда устраивали в этом клубе вечеринки (проводы русской зимы, Новый Год) и нас приглашали поиграть на танцах. Здесь мы позволяли себе держаться более непринуждённо, надевали на себя какую-то немыслимую одежду, играли заводные эмоциональные композиции, что помогало публике расслабиться и, не побоюсь этого слова, получить удовольствие. А хорошее настроение публики возвращалось к нам и это было очень приятно.
Гурзуф.
В начале 70-х Гурзуф был местом, куда летом съезжались наши хиппи, то-есть длинноволосая молодежь, юноши и девчонки в основном из Москвы, Питера и Киева. Гарик Сукачёв краешком показал этот момент в своём фильме "День солнца". Гурзуф - замечательное место, расположенное на горах-холмах южного берега Крыма. Там замечательные парки, бывшая усадьба Раевских, где останавливался А.С. Пушкин при отъезде в южную ссылку. Рядом пионерский лагерь "Артек" и Медведь-гора (Аю-даг).
Гора "Медведь", вид с гурзуфской набережной.
Места живописнейшие, недаром там находился дом отдыха художников "Коровинское" (поэтому рядом расположенный пункт общепита был прозван молодежью "Коровником"). Там же размещался и международный лагерь "Спутник" для отдыха молодёжи из социалистических стран. Небольшая набережная и пляж, на котором трудно найти свободное место.
Удалось занять место в тени парапета набережной.
В санаториях и домах отдыха размещалась солидная публика, а хиппи и обычные "дикари" снимали жильё в частном секторе самого Гурзуфа и близлежащих посёлков. Это могла быть комната, лоджия, койка в многоэтажном доме или в частном доме с садиком. У хиппи в Гурзуфе были свои ритуальные места со своими особыми названиями.
Это, например, "пятак" или "пятачок", место у самой набережной, где размещались почта, сбербанк, столовка, магазин и остановка автобусов.
На "пятачке" Серёня Столяров, Сашка Каширкин, Саша Азнауров
и Миша Сироткин. День приезда в Гурзуф.
"Чайник" - место в самом начале набережной, где размещалась чайная со столиками, а также ларек с портвейном. Там можно было попить хорошего чаю из самовара с пирожками, пирожными и т.п, а можно было взять бутылочку "Кокура" и неторопливо выпить ее, ёрзая задом на шершавом парапете набережной.
Назначенная встреча друзей возле "Чайника".
Мишке одного вечера хватило, чтобы протереть две дыры на заднем интересном месте своих "Милтонов" в первый же день пребывания в Гурзуфе. Пришлось одолжить лишние штаны у парня, москвича, с которым только сегодня Мишка познакомился (Ау, Володя Грубич, помнишь эту свою любезность?).
"Коктейль-Холл" - место на холме у центра набережной, где вечером можно было выпить алкогольный коктейль, послушать музыку из магнитофона и потанцевать. Там всегда была масса моложёжи, которая, как теперь говорят, тусовалась.
Какой-то общепит на горе с видом на море.
"Танцплощадка" - место в центре набережной огороженное сеткой с небольшой сценой, вечером за плату там можно было потанцевать.
"Спутник" - территория международного лагеря, куда наша молодёжь стремилась попасть на танцы, перелезая через высокий забор, который администрация смазывала солидолом, чтобы оградить территорию лагеря от проникновения посторонней публики.
Гурзуф был в то время, конечно, уникальным местом, где разные социальные группы (художники, военные, иностранные студенты, обыватели, советские хиппи) находили для себя уютные уголки для расслабленного южного отдыха.
Ребята из "Кентавров" и я отдыхали в Гурзуфе в 1973-1975 годах.
Конечно же с собой у нас всегда была гитара.
Вспоминается один момент 1974 года. Однажды вечером мы сели на скамеечке в середине набережной вдали от моря, разговаривали, пили сухое вино, ребята пели песни под гитару.
Наша компания на вечернем отдыхе.
Вдруг к нам подходит какая-то группа молодёжи и просит разрешения разместиться рядом. Мы, естественно, разрешаем. Они ставят скамейку напротив нашей и размещаются на ней. И тут мы видим среди них Андрея Макаревича. Он просит гитару и поёт. Потом как бы в ответ на его песню, кто-нибудь другой из компании поёт свою песню под гитару. Затем, в ответ, следующий. Потом кто-то меняет тему. И так гитара ходит по кругу, сменяются исполнители, сменяются жанры - полублатные, фольклорные, юмористические, баллады, гитарная классика. "Марионетки", "Флаг над замком", "Парень в кепке и зуб золотой", "Красные штаны,", композиция Иванова-Крамского, что-то из рок-оперы "Jesus Christ Superstar", "Я миленького знаю по походке", "Сижу на заборе", а в воздухе какое-то удивительное ощущение счастливых мгновений...
Оказалось, что в этот день Андрей Макаревич с "Машиной Времени" приехал в Гурзуф играть на танцах на гурзуфской танцплощадке и это был свободный вечер перед их "гастролью". "Марионеток" ребята запомнили с лету и, вернувшись в Москву, разучили эту песню на три голоса и удивляли ею Мишку, который в то лето начал работать по распределению после института и летнего отпуска был лишён...
Немного о джинсах.
Тогда джинсЫ (с ударением на второй слог) для молодёжи были чем-то типа 'спецодежды', отличительным знаком принадлежности к продвинутой группе. Если приехал в Гурзуф не в джинсАх, то вроде как не свой. Хотя были и исключения. Каждое лето туда приезжала компания из двух-трех человек более старшего возраста, которые носили исключительно шорты ниже колен из тканей с пальмами и другими рисунками а-ля юговосточная Азия. Мы тогда этих мужиков в Гурзуфе прозвали "Шестой американский флот".
Купить фирмовые джинсы в магазине было невозможно, разве только на чеки в "Березке". Настоящие, фирменные джинсы ("фирмУ" с ударением на второй слог) привозили из зарубежных командировок и потом продавали, те кто туда выезжал - спортсмены, артисты, специалисты строители, дипломаты, военные... Тогда это называлось "фарцовкой" и за это могли наказать. Поэтому фирмА была дефицитом, распространялась по знакомым и цена кусалась. "Levi's", "Wrangler", "Lee" и "Super Rifle" стоили с рук от пятидесяти до восьмидесяти рублей.
Вот прикольная частушка из тех времен:
Бесподобный Элис Купер
Носит джинсы "Райфл Супер",
Ну а джинсы фирмы "Левис"
Носит лишь Анжела Дэвис!
В московских магазинах, если повезет, можно было купить польские "Rekord" или чаще индийские "Milton's". Отечественные "техасы" с отворотами на карманах не котировались. Можно было также пошить себе джинсы или брюки модного покроя у какого-нибудь домашнего портного, кроившего по импортным лекалам, которые обычно он делал сам, распарывая фирменные джинсы. Такие джинсы назывались "самострок". Заклёпки и металлические пуговицы "под фирмУ" продавались в киоске металлоремонта.
Фирменная пуговица в окружении подделок-имитаций от мастеров металлоремонта.
Вся наша дворовая компания шила себе модные штаны у одного мастера в Щукино. Клиенты приносили ему молнию, пуговицу и материю. Материал для штанов каждый искал себе сам в магазинах "Ткани". Чем толще материал, тем считалось лучше, прочнее, моднее. Какую только ткань не использовали: отечественную джинсовую, пальтовую, тентовую, брезент!
Помню наш с Серёжкой Столяровым визит к этому мастеру. Сергей принес брезентовую палаточную, а я отечественную джинсовую ткань, купленную в магазине. Мастер, юноша нашего возраста, жил с семьей в однокомнатной квартире на первом этаже, жену называл нежно Белкою и имел годовалую или около того дочку, безмятежно дрыхнувшую в коляске под грохот Deep Purple из магнитофона. Он тут же в единственной своей комнате снял с нас мерки, расспросил о желаемом фасоне (карманы,строчки и т.д.), при этом иногда отхлёбывая какой-то жидкости цвета некрепкой чайной заварки из поллитровой пивной кружки, наполненной где-то на треть. Как потом выяснилось, в кружке был коньяк... Тем не менее, наш заказ был готов в срок. Иногда на пошив пары брюк у него уходила всего пара часов. Иногда, приходя забирать заказ, ребята обнаруживали мастера лежащим в отключке на пороге своей квартиры.
Сергей довольно долго носил эти самострочные джинсы: и ткань была добротной, и сшиты они были хорошо, и цвет был благородно-зеленоватый. Потом он превзошел самого себя и достал совсем уже невероятно плотную ткань, по его словам используемую в производстве вин для фильтрации. Наш щукинский мастер в процессе шитья в нашем присутствии штанов из этой ткани весь изматюкался, так как постоянно рвались толстые нитки и даже ломались иглы. Зато потом Серёжа на ночь ставил эти штаны в угол комнаты, и они не падали до утра.
Каталог статей
